22.07.04. По поводу экранизаций литературных произведений.
Последнее время постоянно слышишь со всех сторон слова о том, что досконально перевести книгу на язык кино невозможно, что это - совершенно разные жанры, что «книга говорит по-фински, а кино - по-арабски». И это преподносится чуть ли не как аксиома, непреложная истина. Осмелюсь утверждать, что это не совсем так.
Да, многое из того, что есть в книге, в кино отобразить чрезвычайно сложно. Мысли главных героев, запахи окружающего мира, подробные описания природы, вещей и прочих объектов. Для этого существуют специфические киношные способы, пусть с неполным, но достаточным успехом это заменяющие. Но всё остальное, что присутствует в книгах: главные герои, их облик, речь, поступки, сюжет - сложностей при переносе не вызывает. Тем более, что экранизации подвергаются в большинстве своём книги так называемого «лёгкого» жанра: боевики, детективы, фантастика, мелодрамы, где отвлечённых умствований не так и много. Что же тогда мешает грамотному и полному переводу книги на киноязык?
Главная причина, по-моему, кроется в психологии главных действующих лиц киноиндустрии. В отношении продюсеров всё достаточно просто и понятно - их цель - отсечь то, что не может заработать деньги. Или это требует слишком большого бюджета, или это, по их мнению, плохо «скушается» зрителями. Здесь всё зависит от интеллектуального уровня продюсера и от калибра режиссёра. Если режиссёр молод, неопытен или не может похвастаться большими достижениями - он выполнит любую волю продюсера. Если режиссёр имеет что-то за своей спиной - будь то удачные фильмы, славу или хорошие связи - он не даст продюсеру вмешиваться в свой творческий процесс.
Но главная проблема при переводе книги в фильм - это именно режиссёр. Как натура творческая, считающая себя настоящим художником, творцом, осенённым искрой божьей, он не может примириться с ролью простого переводчика, транслирующего на киноплёнку замысел другого творца. Вся его натура противится такому ремесленничеству, такой низкой и неблагодарной работе. Он же художник, поэт, он обязан внести в произведение свои мысли, свои великие идеи и своё вдохновение. Это же его детище, его творение, его плоть и кровь. Хорошо, если режиссёр и в самом деле талантлив. Тогда он сможет вдохнуть в чужое книжное дитя что-то своё, что позволит книге, воплощённой на экране, заиграть новыми красками, мыслями и идеями, превратиться в самостоятельное, законченное произведение. Но если у режиссёра недостаток дарования? А он уверен в своей гениальности? Вот тут и начинается самое страшное. Начинается бессмысленное уродование первоисточника, нелепое выдирание из него частей и замена их ужасными клонами. Ломка сюжета, ломка героев, ломка самого авторского замысла и сути книги. И всё лишь ради того, чтобы потешить своё самолюбие и покрасоваться перед такими же бездарными друзьями и коллегами - смотрите, какой я! В итоге губится и фильм, который мог бы стать отличным подарком всем любителям кино, и на книге-первоисточнике остаётся несмываемое пятно. А режиссёру, отмахивающемуся от назойливой критике, ничего не остаётся, как в очередной раз заявлять о невозможности перевести книгу на язык кино, что книга и кино говорят на разных языках, лишний раз расписываясь в своей бездарности и никчёмности. И толпы таких же бездарностей начинают во все голоса повторять эту глупую песню о несовместимости кино и книги, не понимая, что этим повтором делают такую фразу отличной меткой, позволяющей отделить таланты от посредственностей.

05.03.04. Немного о рекламе.
Реклама – не такое уж и большое зло из числа тех, с которыми мы вынуждены сталкиваться в повседневной жизни. Не стоит она того, чтобы на ней зацикливаться, тратить свою драгоценную энергию и время на её обсуждение и критику. В том же общественном транспорте есть множество вещей, которые лично меня раздражают куда больше, чем льющаяся из динамиков реклама.
Неприятно, когда рядом с тобой едет некто в вонючей одежде, отвратительно пахнущий кислым потом или дерьмовым одеколоном. Неприятно ехать в пиковые часы в переполненном троллейбусе, где каждый так и норовит отдавить тебе ногу или пихнуть локтём «под дых». Неприятно, когда рядом с тобой громко треплются какие-нибудь базарные тётеньки, ругаются матом алкаши, или юные девушки полчаса спорят на своём непонятном жаргоне, у кого мобильник круче. Всё это раздражает в сто раз больше, чем троллейбусная реклама, которая, в отличие от всего мною перечисленного, несёт хоть какую-то полезную информацию.
А после выхода из троллейбуса число раздражителей многократно увеличивается. Гораздо сильнее рекламы раздражают скользкие дорожки, об которые ты регулярно прикладываешься своей симпатичной задницей, кучки собачьего дерьма, от которого невозможно очистить обувь, канализационная вонь при входе в свой подъезд, сосед-алкаш, в очередной раз заливший твой свежеотремонтированный потолок. Раздражают заполонившие телеэкран тупые сериалы, слащавые новости, бессовестные политики, пошлые ток-шоу, несмешные юмористы. Зачастую реклама выглядит на порядок интереснее, чем это море помоев.
Поэтому не стоит осуждать рекламу. Всё-таки это необходимый компонент рыночной экономики. В нашей жизни есть намного больше вещей, во много раз бесполезнее и надоедливее её. Лучше потратить силы на что-нибудь более симпатичное вроде тех же наших любимых женщин.

04.07.03. «Японский» вопрос, ответ на который был найден лишь через девять лет.
Так бывает в жизни, то многие наши вопросы либо остаются без ответа, либо ответ на них мы получаем спустя много лет. Так и у меня в этом случае получилось - ответ на вопрос, который мучил меня девять лет, случайно был найден в книжке Харуки Мураками. Но обо всём по порядку. Девять лет назад, в 1994 году, работал я ещё в торговом флоте, бороздил моря на сухогрузе. Был в составе команды третий механик Серёга, мой неплохой приятель, парень ростом под два метра, с довольно крупными кулаками и с «трудным» детством в городе Камышине за плечами. Человек он был вполне нормальный, но, увы, слишком большое количество выпитого алкоголя будило в нём его «звериную» природу. Так вот, стояли мы как-то раз в Японии, в небольшом портовом городишке. У меня была вахта, так то лично в бурных событиях, о которых расскажу ниже, участия я не принимал. Серёга же до утра был свободен, за плечами был долгий «сухой» переход, и само собой, направил он свои стопы в ближайший кабак. «Нагрузившись» там почти «под ватерлинию», пошёл он искать приключения. В этом поиске наткнулся он на огромный зал японских игровых автоматов «Пачинко». Автоматы эти представляют из себя этакий вертикальный «китайский» бильярд. Сверху бросается шарик, и в зависимости от того, в какую лунку он попадёт, либо что-то выигрываешь, либо остаёшься ни с чем. Купил Серёга горсть шариков, здоровый стакан пива, и под грохот рок-музыки, которая в таких залах - обычное дело, сел испытывать судьбу. Надо заметить, что Серёга, как и я, геймером был серьёзным, и страсть к игре была у него в крови. Так получилось, что шарики у него падали в те лунки, в какие было нужно, и спустя несколько часов и примерно столько же стаканов пива Серёга стал обладателем полного ведёрка этих шариков. Решив, что, пожалуй, хватит (да и мочевой пузырь говорил ему то же самое), пошёл наш друг менять шарики на заслуженные йены. Но тут вдруг японцы решительно отказали ему в этом. Замахали руками, залопотали что-то на своём языке, и стали активно выталкивать Серёгу на улицу. Само собой, горячему камышинскому парню такое обращение очень не понравилось. Кончилось всё двумя свёрнутыми японскими носами, опрокинутой стойкой и разорванной Серёгиной рубашкой. Шарики же он со злости рассыпал по всему залу. Затем во весь голос объяснил собравшимся японцам, что он про них думает, и вышел из «Пачинко». Тут как раз подкатило такси, услужливо вызванное менеджером зала, Серёга сел в него и поехал на пароход в самых расстроенных чувствах. И надо такому случиться, из-за всех этих переживаний у него из головы напрочь выскочил номер причала, где стоял наш «Анатолий Ляпидевский». Катались они с таксистом довольно долго, объехали кучу других причалов, но своего Серёга так и не нашёл. К тому времени на счётчике накрутилась уже приличная сумма, что, естественно, вызвало некоторое беспокойство у таксиста. Указав Серёге на счётчик, он потребовал оплаты. Сергей же, увидев много нулей в обрамлении непонятных иероглифов, собрав все известные ему английские слова, попытался объяснить таксисту, что виноват в такой долгой поездке сам японец, который «ни черта не знает свой город». Страсти стали накаляться, приличные иностранные слова у Серёги закончились, пошли нехорошие выражения типа «мазефака», затем оба вышли из машины «поговорить по-мужски» и последнее, что запомнил Серёга, была грязная подошва японского ботинка, стремительно приближающаяся к его лбу. Очнулся он в придорожной канаве уже под утро. С трудом вылез, доплёлся до одиноко стоящей телефонной будки, увидел написанный там номер полиции, позвонил, промямлил опухшими губами что-то типа «хэлп, ай эм рашн симэн». Спустя десять минут подъехала полицейская машина, Сергея в неё корректно посадили, расспросили, что к чему, и привезли на родной пароход. Я как раз стоял у трапа, и вид Серёги с огромным фингалом под глазом, с разбитыми губами и разорванной грязной рубашкой вызвал у меня столько жалости к нему, что даже слёзы на глаза навернулись. Больше он в Японии на берег не выходил. Так вот, что мне не давало покоя в этой истории. За те два месяца, что в общей сложности я провёл в Японии, впечатление от жителей этой чудесной станы было самое радужное. Вежливые, предупредительные, всегда готовые услужить люди. Таксиста я не виню - зная Серёгу в гневе, такой исход можно было предугадать хотя бы в рамках самообороны. Но почему они не хотели обменивать шарики на деньги в «Пачинко»? На этот вопрос я долго не мог найти ответа. Этот момент был чёрным пятнышком на моих воспоминаниях о Японии. И вот, спустя девять лет, читая книгу Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс...», я вдруг нашёл ответ на мой вопрос. И оказался он до смешного простым. Дело в том, что в Японии азартные игры запрещены, и хитрые владельцы «Пачинко» нашли из этой ситуации выход. Шарики на деньги обмениваются не в самом здании, где находятся игровые автоматы, а в небольшой конторе, расположенной, как правило, в одном квартале от «Пачинко» и формально с игорным заведением ничего общего не имеющей. Само собой, что Серёге никто не стал обменивать шарики в зале. И выталкивали-то его на улицу именно для того, чтобы показать, где эти проклятые шарики можно поменять на гораздо более приятные йены. Вот такая история, мораль которой такова - старайся узнать о стране, в которой оказался, как можно больше, чтобы не получить, как Серёга, ботинком по лбу.

08.06.03. По поводу морального облика российского офицера.
До сих пор не утихают споры, что же считать образцом русского офицера, с чего нужно брать пример современным российским военным. Барышни вздыхают о «России, которую мы потеряли» и о «настоящих полковниках». Мужчины же вспоминают лихие усы Дениса Давыдова и «бедного» Стаса Садальского, про которого всё просили «замолвить слово». Так каким же был русский офицер в 19 веке? На кого он был больше похож? На Андрея Болконского, джентльмена с изящными манерами и правильным профилем, или на поручика Ржевского, пьяницу и бабника? Женщины голосуют за первый вариант, мужчины – за второй. Я, как типичный представитель «сильной» половины человечества, также склоняюсь к поручику. И вот лишнее доказательство этому (орфография оригинала сохранена):

ПРИКАЗЪ
По Суздальскому Мушкатерскому полку

Ковно 20 августа 1807 г. N372

По случаю назначеннаго сего числа у Польскаго князя Сангушскаго бала и приглашенiя на таковой всъх Штабъ и Оберъ-Офицеров ввереннаго мне полка, предписываю принять къ руководству и непръменному исполненiю слъдующее:
Всъмъ Штабъ и Оберъ-Офицерам быть одътымъ в новой парадной формъ при знакахъ, шарфахъ и ранцахъ. Явиться к Польскаму князю на балъ ровно въ 8 час. вечера.
Прибывъ на балъ осмотръеть исправность своей амуницiи, дабы не было видно сквозь проръзы въ соблазнительных местахъ голое тъло.
Пришедши въ покой не сморкать на полъ, а иметь для того цълые платки. По стенамъ покоевъ похабныхъ надписей не дълать и соблазнительныхъ членовъ человъческаго тъла не рисовать.
Когда явятся польския женщины, вести себя какъ можно скромнъй. Жопой къ лицу дамъ не поворачиваться, при разговорахъ съ красивыми шляхетками рукъ въ карманахъ панталоновъ не держать и членовъ не наяривать.
Во время танцевъ и контредансовъ ногъ своим дамамъ не подставлять, чтобы падали, къ себъ на колени не сажать и за жопы дамъ не щупать.
Въ буфетахъ до пьяна не напиваться, по углам комнатъ не плевать и пальцами не высмаркиваться.
Во время ужина за столомъ поганныхъ словъ не произносить и под столомъ соседнимъ дамамъ членовъ въ руки не класть.
После ужина на балконъ срать не выходить, а отправляться для этого въ отхожiя мъста.
При прощанiи съ дамами дълать трижды поклонъ на французскiй манеръ и вообще вести себя на время бала прилично, яко подобаетъ образованному русскому офицеру.

Подписалъ
Командиръ полка, Полковник Зорублёвъ
(Подлинникъ въ Ковенскомъ АрхивЪ)

(Найдено в «Тупичке Гоблина», www.oper.ru).

Комментарии, как говорится, излишни :) !

30.05.03. «О национальной гордости великороссов».
В связи с явным преобладанием в последнее время патриотической риторики в выступлениях наших политиков и государственных деятелей, в тексте которых частенько встречаются такие слова, как «Великая Россия», «Мы живём в великой стране», «Россия – величайшая держава в мире», очень хочется уточнить, что же подразумевают государственные «мужи» под понятием «великая страна». Чем же «велика» Россия и что вообще определяет величие страны?
Разумеется, прежде всего, мысль о том, какая страна является великой, приходит при беглом взгляде на географическую карту. Да, по территории мы, бесспорно, самая большая страна мира. Но определяет ли размеры территории величие страны? Скорее нет, чем да. Ведь большая часть России – это неосвоенные тайга и тундра. Если же судить по территории, активно участвующей в экономике, довольно плотно заселённой, то тут мы уже серьёзно проигрываем тем же США, Индии, Китаю. Россия по уровню развития территории ближе к Канаде, Австралии, Бразилии, которые, при всём моём к ним уважении, великими мировыми державами не называют.
Может, величие страны определяется численностью населения? Но здесь Россия и так уже опустилась на седьмое место в мире, пропустив вперёд такие явно не «великие» страны, как Индонезия и Пакистан. Причём более или менее стабильный уровень населения у нас поддерживается за счёт активной миграции из стран СНГ, с ассимиляцией же мигрантов в российское культурное пространство у нас дело обстоит из рук вон плохо.
Ну что ж, раз количественными показателями величие страны не доказать, может, стоит попробовать использовать показатели качественные? Не зря же говорят, что Россия и